С древних времен ценили на Руси рукописные книги, собирали, с усердием переписывали, украшали миниатюрами, орнаментами, инициалами, хранили как зеницу ока и грозили самым страшным судом тому, кто осмелится похитить книгу. Не все, что создавалось веками, сохранилось, но и дошедшее до нас свидетельствует о высоком уровне искусства книги в Древней Руси. Их тысячи, мастерски выполненных рукописей. Но есть среди них такие, которые по своему значению превосходят десятки, а то и сотни других. Не будь Остромирова Евангелия или Киевской Псалтири, Евангелия Хитрово или Радзивиловской летописи, лицевого Летописного свода или Сийского Евангелия, насколько беднее была бы история Древней Руси, ее культура и искусство.
      Проблемы лицевого (иллюстрированного) книгописания постоянно находятся в поле зрения отечественного искусствознания. Свидетельством этого является ряд фундаментальных исследований, посвященных древним периодам развития рукописной книги, монографий об уникальных памятниках, трудов по наиболее существенным вопросам этой, поистине безграничной, темы. Иначе обстоит дело с иллюминованными рукописями XVII столетия. Не случись бы так, что изучение древнерусской живописи началось с иконографии, богатейшим источником которой является книжная миниатюра, многие рукописи Позднего Средневековья и сегодня могли бы остаться неизвестными. Благодаря трудам родоначальников науки о древнерусском искусстве определился круг лицевых рукописных книг XVIIв., в числе которых было названо роскошно иллюстрированное Сийское Евангелие, по праву считающееся выдающимся памятником книжного искусства.
      Во второй половине XVII века, когда оно создавалось, искусство русской рукописной книги переживало свой последний и блистательный взлет. По традиции книгописание развивалось в монастырях, но не они теперь определяли его художественный уровень. Главным центром книжного искусства становится Московский Кремль. Именно здесь, в мастерских Оружейной палаты, Посольского приказа и Патриаршего двора, были созданы лучшие лицевые рукописи этого времени. Основой книгописного репертуара по-прежнему оставались духовные произведения, но наряду с ними с 1670-х годов большее значение приобретают рукописи светского содержания. Такие произведения, как «Книга об избрании на царство Михаила Федоровича» и «Корень великих государей Российских» до определенной степени связаны с лицевой публицистикой XVI в. Но «Хрисмологион», «Книга о сивиллах», «Книга о девяти мусах и о семи свободных художествах» – совершенно новое явление в русском книжном искусстве. Какое же место в ряду иллюстрированных рукописных книг второй половины XVII века отводится Сийскому кодексу?
      Сийский апракос – каноническое произведение. И в написании, и в оформлении его существовали правила, следовать которым должен был каждый из составителей рукописи. Казалось бы, при таком отношении к делу появление чего-то, не связанного с каноном, а тем более, новаторского, невозможно. Между тем именно Сийское Евангелие стало тем памятником, который, оставаясь в лоне средневековой традиции, открывал пути для развития светской живописи Нового времени. Если Ф.И.Буслаев и А.Е.Викторов характеризуют его как самый полный лицевой иконописный подлинник, то Н.В.Покровский, отмечая богатство заложенного в нем содержания, восхищается разнообразием иконографии и красотой форм его живописи. Несмотря на столь высокие оценки, Сийский апракос до сих пор остается малоизвестным произведением. Многие из тех, кто по роду своей деятельности связаны с древнерусской литературой и искусством, без труда вспоминают другие перечисленные выше лицевые рукописи, но ничего не знают об этой. Памятник слишком долго оставался в тени, не оцененный по достоинству ни специалистами, ни издателями. Причин такого отношения к кодексу немало. Упомянем, в частности, об одной из них, до определенного времени являвшейся преградой на пути его монографического изучения.
      В русском книгописании существовала традиция, согласно которой создатели, писцы и изографы, оставляли на листах рукописи запись с указанием места и даты ее выполнения. Записи помещались обычно на первых или последних листах. Но именно первые и последние листы сохранялись особенно плохо. Они терлись о деревянные доски переплета, ветшали и поэтому нередко отрывались и пропадали. И из Сийского Евангелия исчезли последние листы. Возможно, вместе с ними мы навсегда утратили сведения, оставленные в рукописи при ее создании. Единственным письменным источником, касающимся «биографии» рукописи, является вкладная запись. Других упоминаний о ее создании нет. Вернее, не обнаружено. Но если предположить, что они существуют, то где, в каком архиве могут храниться? Пока не разработана гипотеза, согласно которой можно было бы определить направление поиска, пытаться найти документы – все равно, что надеяться на чудо. Тем более что архивы – далеко не единственный источник информации, исторические сведения заключены и в самой рукописи. Иконография, художественное оформление, приемы письма, использованные при «строении» материалы, могут «рассказать» о произведении с исчерпывающей полнотой и точно его датировать. Всестороннее монографическое изучение памятника – это тот путь, по которому предлагал вести исследование Сийского Евангелия А.Н.Свирин (1950), а спустя почти 20 лет после него – М.В.Кукушкина (1977), и начало которому было положено в 1980-е годы Е.К.Братчиковой.